О книге Александра О’Шэннона «Антибард» (2004 год).
Начать, на самом деле, хотелось бы с перечисления произведений отечественной литературы, в которых присутствовало бы описание похмелья. Оказалось — не так много. Ну, пробуждение Степы Лиходеева в «Мастере и Маргарите», когда его Воланд кормит сосисками в томатном соусе и потчует водкой (лечить подобное подобным). Ну, «Москва-Петушки» тоже сразу вспоминается. Неочевидные и не такие известные сцены есть в «Русской красавице» Виктора Ерофеева, «Мезенцефалоне» Юрия Бригадира, «Серой мыши» Виля Липатова, «Ожоге» Василия Аксенова, в романе «Андерграунд, или Герой нашего времени» Владимира Маканина.
В эти хмурые детали органично добавляется «Антибард» Александра О’Шеннона, где главный герой открывает утром глаза в классической похмельной ситуации. Он в чужой квартире, рядом сопит незнакомая женщина, он не помнит, где он находится, как он тут оказался и не может найти трусы — а, вот же они, под подушкой (первый похмельный лайфхак для упивающихся до беспамятства — с последним проблеском сознания прятать трусы под подушку, утром не придется горевать). Главный герой смотрит в окно, за окном серое ноябрьское утро. Классическое начало плохого дня — ноябрь, под ногами снежная каша, в воздухе мокрая слизь. Главному герою нехорошо.
Его зовут Андрей Степанов, он известный в кругах любителей авторской песни бард, прославившийся исполнением песен собственного сочинения и скабрезного содержания. Он живет один в съемной квартире, зарабатывает какие-то копейки на концертах в заштатных клубах (второй похмельный лайфхак: рассовывать наличные по карманам, чтобы спьяну не потерять все, что носишь с собой). Он человек, мягко говоря, не очень счастливый: ненавидит то, чем занимается, презирает людей, которые ходят на его концерты, его тошнит каждый раз, когда он смотрит на свою гитару («недавно я вдруг с испугавшей меня мстительной мечтательностью подумал: «Когда-нибудь, б…, настанет время, и мне не нужно будет бренчать на этой х… е»). А сегодня, с ужасом понимает Степанов, как раз такой день — вечером у него концерт. Как писал по подобному поводу Саша Черный — «здравствуй, мой серенький день, сколько осталось вас, мерзких».
Но вот постепенно машина дня начинает раскручиваться. Просыпается хозяин квартиры — поэт и алкоголик Крюгер. Просыпается спутница Степанова по имени Вера. Крюгер варит пельмени для гостей, достает бутылку водки, Степанов оживляется — похоже, жизнь налаживается. И тут не обойтись без горестных подсчетов. У Крюгеров Степанов выпьет бутылку «Привета». Потом отправится с Верой к себе домой, по пути прикупит в ларьке бутылочку дагестанского коньяка «Гянжа» и успеет ее выпить до того, как наступит время ехать на концерт. А в клубе его встретит поклонница, которая вручит ему бутылку коньяка «Московский» — и Степанов уговорит ее за кулисами, ожидая своего выступления. В финале его еще угостят каким-то атомным пойлом, самогоном домашнего изготовления, и это плохо закончится, очень плохо. Апогеем алкогольного трипа станет чудовищный конфуз — на глазах у публики бард Степанов заблюет все вокруг…
Казалось бы, да чушь какая-то. Зачем об этом читать? Ну, какой-то неудачник проживает очередной свой серенький день, почти не выныривая из алкогольного тумана. К тому же в год своего выхода — 2004 — «Антибард» вызвал немалый скандал. Деятелям движения КСП (клубов самодеятельной песни) сильно не понравилось, как О’Шэннон изобразил их тусовку — как сборище придурков, инфантилов и бездарей. Хотя и сделал это с грубоватым похмельным изяществом: «Человек с гитарой! Пожилое дитя совка, воплощение русского регтайма, бита и мятежных шестидесятых, сгнивших на корню от обильной сырости немощных сиротских слез. Деревянные крылья, сложенные за спиной, святость и мудрость в одном футляре, арфа небожителя по рыночной цене».
У «Антибарда» есть как минимум три достоинства, заставляющих читать и перечитывать эту книгу до сих пор.
Первое — сатирические описания тусовочных нравов, хотя сатира там, признаться, так себе. Да и не сообщает автор ничего такого, чего бы мы и так не знали. Что за кулисами бардовского движения плетутся интриги, случаются беспорядочные связи и потребляется большое количество алкоголя? Чушь какая. Любая тусовка практически точно такая же. Не сомневаюсь, что в компаниях реконструкторов или там, не знаю, зоозащитников такие же истории происходят. Тут О’Шэннон никакой Америки не открыл. И барды зря на него тогда обиделись.
Книга интересна другим: как об этой среде рассказывает человек, который в этой компании оказался, в общем, случайно. Который с раздражением смотрит на все эти проявления корпоративной субкультуры — песни у костра, женщин, любовь к Визбору, гитары, фестивали… Он сам понимает, что зашел сюда по ошибке, что мог бы стать кем-то другим, сделать что-то более серьезное, чем дурацкие песенки с эротическим подтекстом. Он понимает, что ничего он не сделает: «А нам с Крюгером, наверное, и написать-то будет не о чем. Не получится из нас с Крюгером авторов брошюр из серии «Прикосновение к прекрасному». Растрепанными на ветру галками прыгаем мы по обездоленному полю жизни, выискивая развеянные крохи, под провисшей парусиной небес с измалеванными серо-черными тучами нашей затянувшейся осени». Если это и сатира, то уж больно какая-то поэтическая.
Второе достоинство — то, что в моей юности называлось умением «гнать телеги». Когда человек начинает рассуждать о чем-то, перескакивает с одной мысли на другую, фантазирует, выдумывает, воображает… «Антибард» Степанов постоянно ведет внутренние монологи обо всем подряд: о собственном прошлом, о случаях из жизни, о знакомых, о своей жизни, даже о погоде… И о чем бы он ни говорил — это получается интересно. Это речь культурного образованного человека, оказавшегося wrong place, wrong time, бесконечная лихорадочная исповедь одинокого человека, у которого вроде бы все есть — и умеренная слава в узких кругах, и поклонницы, и дар, но вот поговорить ему не с кем, и он ведет бесконечные монологи с самим собой, объясняя, не соглашаясь, споря, возражая. «Антибард» написал очень хорошо, с таким стилистическим щегольством, когда понимаешь, что человеку-то действительно есть что сказать — даже если он говорит, например, о типологии московских таксистов.
И наконец, «Антибард» — книга дико смешная. Чувство юмора не изменяет главному герою даже на больничной койке, даже когда он оказывается на волосок от смерти (есть в романе такой эпизод). Самоирония — последнее оружие неудачника, не очень счастливого человека, рожденного для творчества, а вынужденного довольствоваться статусом кумира заурядных и неприятных людей. И особенно приятно думать, что «Антибард» — это такой наш российский похмельный вариант «Улисса». Не может быть, чтобы автор «Антибарда», москвич ирландских кровей, не держал в голове произведение другого ирландца — Джеймса Джойса. «Антибард» — это путешествие длиной в один день и целую жизнь. По аналогии с «блумовым днем» — «бардов день».
Об авторе книги:
Александр О’Шеннон — московский рок-бард, поэт, художник и прозаик. Известность в начале 1990-х ему принесла песня «На станции «Панки». В автобиографии писал, что родился в семье этнических ирландцев. В 1993 году ЗАО «Фонд Сергея Фоминцева» выпустил аудиокассету «Я заплутавший мальчик» с песнями Александра О’Шеннона. В 2000 году фирмой «Музпром» был выпущен аудиоальбом Istanbul. В 2004 году был издан роман «Антибард», описывающий один день из жизни автора-исполнителя и получивший неоднозначные отзывы критиков.
Автор текста: Владислав Толстов
Источник: regnum.ru